Николай Пискановский

память 10 апреля

Протоиерей Николай Пискановский начал свое служение в Бресте в 1915 г. В начале 20-х боролся с обновленчеством, служил в нескольких храмах, проповедовал и выступал против изъятия церковных ценностей. С 1922 постоянно подвергался арестам, допросам, провокациям, судам и ссылкам. Семья (матушка Клавдия Петровна с тремя детьми) следовала за ним.

В 1927 году по дороге в очередную ссылку в Воронеж о.Николай заехал в Нижний Новгород, куда после освобождения из тюрьмы 2 апреля 1927 года вернулся митрополит Сергий (Страгородский), и передал ему послание от группы украинских иерархов. О.Николай просил и убеждал митр. Сергия дезавуировать Декларацию. Сам он отклонил предложение митрополита «не ездить в Воронеж, принять хороший приход и митру в Нижнем Новгороде» и сказал, что «поедет в назначенное ему место ссылки под покров Святого Митрофана (Воронежского)». В Воронеже о. Николай Пискановский присоединился к иосифлянскому движению и подписал протестное обращение (от 9 января 1928 года) еп. Алексия Буя к митр. Сергию от Воронежской епархии. 

Вскоре о. Николай был арестован и приговорен к 3 годам лагерей за участие в контрреволюционной группе сторонников епископа Алексия (Буя) и непризнание политической позиции митрополита Сергия (Страгородского). Отправлен в лагерь на Соловки. Через 2 года туда же отправили матушку о. Николая Клавдию Петровну. На Соловках отец Николай Пискановский продолжал служить. И.М. Андреевский рассказывает о тайных службах с его участием:

Так, например, в Великий Четверток 1929 г., служба с чтением 12 Евангелий была совершена в нашей камере врачей, в 10-ой роте. К нам пришли, якобы по делу о дезинфекции, Владыка Виктор и о. Николай. Потом, катакомбно, отслужили церковную службу, закрыв на задвижку дверь. …

В пятницу, когда мы, врачи, только что верну­лись в свои камеры после 12 часового рабочего дня, к нам пришел о. Николай и сообщил: Богослужение – чин погребения – состо­ится и начнется через час. «Где?» – спросил Владыка Максим. «В большом ящике для сушки рыбы, который находится около леса… Условный стук 3 и 2 раза. Приходить лучше по одному»…

Через полчаса Владыка Максим и я вышли из нашей роты и направились по указанному «адресу». Дважды у нас спросили патрули пропуска. Мы, врачи, их имели. Но как же другие: Владыка Виктор, Владыка Иларион, Владыка Нектарий и о. Николай?.. Владыка Виктор служил бухгалтером на канатной фабрике, Владыка Нектарий – рыбачил, остальные – плели сети… Вот и опушка леса. Вот ящик, длиной сажени 4. Без окон. Дверь едва заметна. Светлые сумерки. Не­бо в темных тучах. Стучим 3 и потом 2 раза. Открывает о. Ни­колай. Владыка Виктор и Владыка Иларион уже здесь… Через несколько минут приходит и Владыка Нектарий. Внутренность ящика превратилась в церковь. На полу, на стенах, еловые ветки. Теплятся несколько свечей. Маленькие бумажные иконки. Маленькая, в ладонь величиной, плащаница утопает в зелени веток. Молящихся человек 10. Позднее пришли еще 4-5, из них – два монаха… Началось богослужение. Шепотом. Казалось, что тел у нас не было, а были толь­ко одни души… Я не помню – как мы шли «домой», т. е. в свои роты. Господь покрыл!…

После окончания срока о. Николаю разрешили переехать в Архангельск. Там он работал сторожем на заводе и тайно служил на чердаке с несколькими ссыльными верующими. В 1934 г. Клавдия Петровна освободилась из лагеря и тоже приехала в Архангельск. В это время в городе оказались ссыльные епископы Истинно-Православной Церкви, в том числе Серафим Самойлович, и о. Николай Пискановский стал его секретарем и помощником в управлении церковью. Владыка Серафим и о. Николай организовали в Архангельске собор ИПЦ, так называемый «малый катакомбный собор», решения которого должны были стать основой для действий всех ссыльных епископов и духовенства. Об этом «архангельском совещании» (так в протоколе ОГПУ) рассказывает владыка Макарий (Кармазин):

В мае мес[яце] 1934 г. Серафимом Самойловичем я через Пискановского был приглашен в Архангельск на совещание, но от этой поездки, по соображениям конспирации и во избежание провала деятельности ИПЦ и его последствий, я отказался и ограничился письменным сообщением в адрес Серафима о том, что я ИПЦ не изменю и твердо буду проводить свою работу в деле создания в России свободной истинно-православной церкви.

В 1934 начались аресты архангельской группы ИПЦ. О. Николай был арестован и скончался во время следствия 10 апреля 1935 г.

Сохранилось письмо о. Николая семье из лагеря в д. Кехта Архангельской области, где он должен был работать на лесоповале, переданное через дочь Ксению:

«Дорогие мои мамочка и сынок Коленька!

Шлю тебе, сынок Коленька, родительское благословение и привет вам с далекого Севера. Никогда не забываю вас в своих ежедневных молитвах. Молю тебя, будь всегда верен Христу. Помни данное тобою обещание маме в темнице на свидании при отъезде. Ежедневно по молитвослову читай утренние и вечерние молитвы, а после молитв поминай родных и близких за здравие и упокой. Весьма скорблю, что не имеете духовного утешения. Если имеете возможность причащаться, напишите… хлеб необходим (неразб.) …» Мамочка, родная, не скорбите. Мне сейчас стало лучше, да будет на все воля Божия. Жизнь наша здесь временная. Будем просить Господа, чтобы сподобил быть нам вместе в Царствии Небесном. Прошу целовать своих, Таню и Катеньку. Пусть простят, что я их в письмах мало вспоминаю, не желая им причинить беспокойств, а всегда их помню и люблю. Всех, всех родных целую. Горячо благодарю Ксеничку за ее любовь, сколько ей, бедной, пришлось в дороге перенести скорбей. Всех благодарю за память и любовь. Что со мной ни будет, от священства я не отрекусь. Ведь я давал обещание при рукоположении быть верным Христу до последней капли крови. Всегда остаюсь верным Св. Православию и все новые расколы отвергаю. За все Ваши страдания, которые вы терпеливо переносите, Господь простит все грехи. Читай, Коленька, по-славянски и постарайся молитвы (?)… песнопениями часы и обедницу, Псалмы «Благослови, душе моя, Господа» и «Хвали, душе моя, Господа Единородного сын», и «Блаженство» выучить наизусть и знать порядок.

Целуйте Женю и детей. По возможности пишите, хотя кратко, о Вашем здоровье. Коленька, посылаю тебе перчатки и икону Св. Николая. Благословение. Прошу Вас, мамочка, благословите меня своим родительским благословением. Ксеничка Вам расскажет, как я живу и что пишут мои друзья. Да хранит Вас Господь. Горячо любящий вас сын и отец. Целую Вас. 1932 г.