св. мученик Феодор Андреев

память 10/23 мая

Тропарь св. Феодору:

Отче священниче Феодоре, мал был еси во братии твоей, обаче пастырем пастыря постави тя ученьми твоими Христос Бог, Егоже моли с мучеником Михаилом показати благая гонимей Церкви Своей и даровати душам нашим велию милость.

 

Феодор Константинович Андреев родился 1 апреля 1887 года в Санкт-Петербурге, в купеческой семье. В 1905 году окончил реальное училище, три курса Ин­ститута гражданских инженеров, в 1909 году — экстер­ном Московскую Духовную семинарию, а в 1913 году — Московскую Духовную академию. Во время учебы в академии был членом «Кружка ищущих христианского просвещения», и это сыграло важную роль в его станов­лении как «мыслителя, тяготевшего к устроению жизни на православных началах». Еще до поступления в ака­демию, по рекомендации профессора Санкт-Петербургс­кой Духовной семинарии И. И. Щербова, Ф. К. Андреев познакомился с руководителем кружка М. А. Новосело­вым. В 1913 году он выступил в Кружке с докладом «Учение св. Иринея Лионского о воскресении тел», в нем он «проследив отношение к смерти в дохристианских представлениях, уделил основное внимание церковному учению о воскресении». В Кружке он прослушал также курс лекций Ф. Д. Самарина о Священном Писании.

Это, возможно, определило выбор темы кандидат­ской диссертации Ф. К. Андреева — «Ю. Ф. Самарин как богослов и философ». Его научным руководителем был профессор Московской Духовной академии Алексей Иванович Введенский, рецензентами — профессор С. С. Глаголев и священник Павел Флоренский, «ока­завший сильное влияние на формирование основных бо­гословских идей Андреева». 10 июня 1913 года со­стоялась защита кандидатской диссертации, и по реше­нию Совета Духовной академии ее рекомендовано было переработать в магистерскую диссертацию и издать в виде монографии по «истории раннего славянофильст­ва». Но магистерская диссертация не была закончена, и в 1930 году, при аресте вдовы Феодора Андреева по групповому делу «Всесоюзного центра «Истинное Пра­вославие»», она вместе со всеми его рукописями была конфискована, а в архиве семьи Андреевых сохранились лишь подготовительные материалы.

 

В своем исследовании «Московская Духовная Ака­демия и славянофилы» Ф. К. Андреев славянофильство представил как основную традицию русского умозре­ния, раскрыл «глубокую внутреннюю связь славяно­фильства с Православием», а Московскую Духовную академию рассматривал как «оплот борьбы с западны­ми рационалистическими учениями». В статье «Слово на день поминовения почивших наставников МДА» он сравнил русских ученых с западными мыслителями XIX-XX веков и отмечал «присущее отечественным религиозным философам благочестие». А памяти Алек­сея Введенского он посвятил работу «Камень, отвергну­тый строителями: 100 лет борьбы за онтологизм», в ней была противопоставлена «проникнутая онтологизмом философия Введенского и других профессоров МДА ра­ционализму Р.Декарта, критицизму И. Канта и его по­следователей».

С 1913 по 1918 год Ф. К. Андреев был доцентом ка­федры систематической философии и логики МДА, став преемником скончавшегося А. Введенского, причем в рекомендации на эту должность отмечались не только его научные успехи, но и глубокая религиозность, скромность и возвышенно-идеалистическое направле­ние. Перед утверждением на кафедру Ф. К. Андрее­вым были прочитаны пробные лекции: «Московские шеллингианцы и Вертер» и «Ранние сочинения Канта», в них он «продемонстрировал умение сравнивать лите­ратурные и философские материалы, способность рас­крыть религиозное своеобразие рассматриваемых фи­лософов». В годы преподавания в академии он проявил себя твердым сторонником церковности, неизменно поддерживал ректора академии епископа Волоколам­ского Феодора (Поздеевского) и священника Павла Флоренского в их противостоянии группе либералов во главе с М. М. Тареевым.

После Октябрьской революции Ф. К. Андреев ре­шил целиком посвятить себя Церкви; по его словам, для него наступило «время самоопределения». В 1918 году он сотрудничал в православном журнале «Возрождение», там появились его статьи «Памяти Владимира Соловье­ва» и «Преображение Господне». Вернувшись в Петро­град, с 1919 по 1922 год преподавал русскую словесность в Михайловском артиллерийском училище, был помощ­ником заведующего Богословско-пастырским училищем Щербова. Будучи профессором кафедры христианской апологетики Петроградского Богословского института, а с 18 июля 1922 года и заместителем проректора, прочел за первый учебный год курс лекций по христианской апологетике (81 лекция), во втором учебном году — 83 лекции по патрологии. Вместе с Н. О. Лосским, а за­тем с В. С. Серебренниковым руководил философско-апологетическим кружком.

В те же годы Ф. К. Андреев активно занимался просве­тительской деятельностью: выступал с лекциями на рели­гиозно-философские темы в Доме ученых, на Василеост-ровских богословских курсах и на Богословских курсах при эстонской церкви. Многие его лекции и выступления были посвящены борьбе с усилившимся в то время влия­нием униатства на интеллигенцию. Он регулярно участво­вал в обсуждении докладов на собраниях Златоустовского кружка при Александро-Невской лавре.
Ф. К. Андреев принимал активное участие в борьбе с обновленчеством, именно в это время у него сложились взгляды, впоследствии приведшие к отложению от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митропо­лита Сергия (Страгородского). В письме к священнику Павлу Флоренскому от 12 октября 1922 года он писал:

«Готовлюсь к пастырству, но старцы (оптинские и иные) велят ждать «до умиротворения» церковного: если сможешь, напиши, как ты смотришь на церковные дела. Наша позиция непримиримая (т. е. в отношении к ВЦУ и ее возрожденским исчадиям), практически же автокефальнуем, но готовы и на полный выход из видимой Церкви, если бы она оказалась ан­тиканонической. Иначе говоря, держимся взглядов М. Алча, который недавно нас тут наставлял».

23 июля 1922 года Ф. К. Андреев вступил в брак с Натальей Николаевной Фроловской (1897-1970). 17 де­кабря 1922 года он рукоположен во диаконы, а 19 декаб­ря — во священники епископом Петергофским Николаем (Ярушевичем). Служил в петроградском Казанском со­боре, затем в Сергиевском артиллерийском соборе. В 1927 году возведен в сан протоиерея, с 1927 по 1929 год состоял в клире собора Воскресения Христова (собор Спас-на-Крови): «Строгая требовательность к себе и ок­ружающим, простота обращения при глубокой образо­ванности — все это привлекало к отцу Феодору много­численных прихожан из интеллигенции». Среди при­хожан он пользовался огромным авторитетом, его проповеди записывались и распространялись среди ве­рующих епархии. В эти же годы он вел богословский кружок для близких учеников и много времени уделял вопросам литургики, для него было «характерно тесное единство научных идей и жизненной позиции, осно­ву которой составлял принцип нераздельности веры и знания».

Ф. К. Андреев категорически не принял Деклара­ции митрополита Сергия от 29 июля 1927 года и стал одним из главных деятелей и идеологов иосифлянства. Дважды подвергался арестам и на допросах решительно отказывался идти на компромисс с властями, защищая «священное бесправие». 23 июня 1929 года скончался дома от воспаления легких, осложнившегося эндокар­дитом. Похороны прошли на братском кладбище Александро-Невской лавры при большом стечении народа, собравшегося проститься с почитаемым пастырем (14).

могила св. Феодора на Никольском кладбище Александро-Невской лавры

Воспоминания дочерей протоиерея Феодора Андреева

Первое, что мы твердо усвоили, начиная осознавать окружающий нас мир, это то, что наш отец, о. Феодор, человек необыкновенный. Его все любят и почитают. К нему тянутся, и поэтому вокруг нас всегда много людей. Отец любил нас. Часто занимаясь с нами, он не прекращал серьезной беседы. Над нами витали имена русских философов, богословов, историков, ученых, иерархов Церкви. Порой эти имена воплощались и в  образы. Многие из них стали вскоре запретными, но прочно засели в нашей памяти. Наша семья жила в кв. 7 на четвертом этаже дома 21-а по Лиговке, на углу Жуковской, против Греческой церкви Св. мученика Димитрия Солунского, окруженной пихтовым садиком.

Теперь на место церкви втиснуто огромное плоское зда­ние концертного зала «Октябрьский». Вот этой кварти­ре суждено было стать на несколько лет одним из духовных центров Ленинграда.

Отец Феодор служил в Сергиевском всея Артил­лерии соборе, и, как в своем письме к нам вспоминал академик Д.С. Лихачев, он был в 20-х годах «знамени­тейший проповедник, на проповеди которого в Сергиев­скую церковь, угол Литейного и Сергиевской, стека­лась вся интеллигенция Петрограда».

С ростом популярности о. Феодора как проповедни­ка и духовника количество народа, посещающего нашу квартиру, все прибывало. Кто только ни шел к отцу за советом, поддержкой и утешением в это тяжелое время начала гонения на Церковь. «Хотелось бы всех поимен­но назвать…». Многие вскоре исчезли навсегда.

Летом 1927 года о. Феодор был арестован в первый раз. Продержали его в тюрьме около двух месяцев и от­пустили под расписку о невыезде «за недоказанностью обвинения». Когда он находился еще в тюрьме, вышла знаменитая Декларация митрополита Сергия (Страгородского), взбудоражившая все умы. Мама неодно­кратно говорила, что о. Феодор был аполитичен. Но Церковь была для него превыше всего, и он принял са­мое деятельное участие в движении сопротивления против церковной политики митрополита Сергия. Уча­стники этого движения стали называться «иосифлянами», по имени митрополита ленинградского Иосифа (Петровых), выступающего против всяких компромис­сов с властью. Их оппоненты назывались «сергиянами». Митрополиту Сергию были направлены письма-обращения с попыткой отвратить его от избранного им пути, ведущего к церковному расколу. Автором обращения от духовенства и мирян был о. Феодор. Недавно нам удалось получить текст этого документа. В нем отец, в частности, писал: «Мы ждем от Вас простого свидетельства Вашей совести… можно ли нам ждать от Вас возврата нашего святого бесправия, или мы будем вынуждены прекратить каноническое общение с Вами». Митрополит Сергий отказался отречься от Декларации. Отложение состоялось.

В сентябре 1928 года о. Феодор был вновь арестован. В этот день к нему приехал о. Анатолий Жураковский из Киева. Когда пришли за отцом, о. Анатолия укрыли за дверью в проходной комнате, где висел телефон. К сча­стью, пока длился обыск, телефон ни разу не зазвонил, и жизнь на свободе о. Анатолия была продлена на два года. «Мы все волновались, наподобие эпохи Вселенских Со­боров» , — вспоминала об этом времени М. В. Юдина.

7 декабря, в день памяти св. великомученицы Ека­терины, о. Феодора и всех взятых вместе с ним выпус­тили из тюрьмы, «не найдя компромата». Тогда еще такое случалось. Отец с отроческих лет страдал поро­ком сердца. Тюрьма, лишения, постоянное переутом­ление подрывали его слабое здоровье. Весной 1929 года Великим Постом он простудился на многочасовой испо­веди в холодном храме и слег с воспалением легких. Болезнь осложнилась тяжелейшим эндокардитом. Около него были известные врачи. За ним ухаживала опытная сестра милосердия Н. М. Черняева. Спасти его было уже невозможно. У него не оставалось жизненных сил. 23 мая 1929 года о. Феодор скончался.

Чувствуя приближение смертного часа, он не пере­ставал размышлять о судьбе Церкви. Он говорил жене: «Я все думаю о происшедших событиях. И вот, прове­ряя себя перед лицом смерти, одно могу сказать: с тем умом и с той душой, которые дал мне Господь, я иначе поступить не мог».

 

Источник: «Священноисповедник Димитрий архиепископ Гдовский. Сподвижники его и сострадальцы. Жизнеописание и документы», Составитель: Л. Е. Сикорская, Москва, «Братонеж», 2008